Министерство юстиции Эстонской республики ввело в республиканских тюрьмах обязательную маркировку заключенных. Латинской буквой «C» на тюремной робе обозначают тех, кто говорит на эстонском языке как на родном, буквой «B» – тех, кто худо-бедно может изъясняться и буквой «A» – тех, кто знает лишь несколько слов. Заключенные, кто вовсе не говорит по-эстонски остались без маркировки. Нововведение невероятно оскорбило зэков-эстонцев, которые тут же сравнили новые порядки с гитлеровским распоряжением нашивать евреям на одежду звезды Давида.

Об этом специально для РИА «Новый Регион» пишет прибалтийский обозреватель Илья Никифоров.

Тюремной администрации постоянные недовольства заключенных не в новинку. Их можно было бы и проигнорировать, если бы за несчастных эстонских уголовников не вступился директор Института эстонского языка Урмас Сутроп. Он опубликовал гневную статью в прессе, обвинив минюст систематическом унижении сидельцев.

«Это напоминает мне Холокост, во время которого евреям прикрепляли на грудь желтую звезду Давида. В Эстонии евреев заклеймили таким образом 11 сентября 1941 года. Кроме того, евреям запретили пользоваться общественным транспортом, ходить в школу и по тротуару. Тех, кто не был убит до того, как ему нацепили звезду, убили потом. Чтобы такое никогда и нигде не повторилось, недопустимо вешать на людей ярлык из-за их национальности или родного языка. Необходимо избегать такого мышления, которое позволяло бы прикреплять к людям какие-то знаки на основании их этнической или языковой принадлежности», – гневно писал эстонский языковед.

В ответ пресс-секретарь минюста Прийт Талв с хладнокровием тюремной решетки сообщил, что отметки на одежде о степени владения государственным языком нужны «для организации работы тюрьмы и обеспечения безопасности». «Распоряжения заключенным отдаются на эстонском языке», – отметил пресс-секретарь. Он, однако, не указал на то, что из эстонских тюрем были планомерно уволены все, кто не слишком хорошо знал эстонский. А пришедшая им на смену молодежь русского языка и вовсе не знает. Таким образом, и в тюрьме эстонцы попадают в привилегированное положение, а неэстонцы, наоборот лишаются работ, досуга и возможности пользоваться юридической и социальной помощью.

Министр юстиции, отбиваясь от депутатских запросов, признал наличие языкового барьера между заключенными и охраной. По его самым оптимистическим оценкам из тюремщиков-эстонцев примерно 70% могут общаться на русском языке хотя бы на начальном уровне, т.е. могут по-русски отдать десяток-другой простейших приказов. Зато 50% надзирателей могут тоже самое высказать по-английски.

Наказать заключенного за то, что он не понимает по-эстонски нельзя, но переводчика в случае нужды заключенный должен оплачивать сам. Надзирателей же русскому языку не учат. Политика властей прямо противоположная.

«В качестве главного решения проблемы мы видим все же не то, чтобы сделать работников тюрьмы двуязычными, а то, чтобы обучать заключенных эстонскому языку», – указал министр юстиции Кристиан Михал, отвечая на депутатский запрос. Он полагает, что эстонский язык пригодится заключенным и после освобождения.

Вообще-то не редкость, что русские парни после службы в армии начинали бегло говорить по-эстонски, даже с использованием ненормативной лексики, но нам не удалось найти в эстонской прессе случай, чтобы после отбытия тюремного срока наркоман или разбойник заговорил по-эстонски.

Аналитик Центра информации по правам человека Вадим Полещук, изучив ответы министра, обратил внимание еще на одно существенное обстоятельство: «Отметку о свободном владении языком – литеру «С» – «нашили» 41% заключенных. Из них для 95% государственный язык – родной (практически это все эстонцы). Таким образом, в специфических условиях эстонской тюрьмы заключенные окажутся, поделены на эстонцев (с буквой «С») и всех остальных».

На воле эстонское законодательство запрещает делать достояние общественности национальное происхождение граждан, т.е. препятствует сегрегации общества по формальным признакам. Зато в тюрьме сегрегация стала явной и наглядной. Тем более что политический режим, установившийся в республике два десятка лет назад, способствовал тому, что русских в эстонских тюрьмах пропорционально куда больше, чем эстонцев. И у среднестатистического русского жителя республики куда больше шансов оказаться в таких обстоятельства, которые неумолимо приведут его к тюрьме.

В Эстонии четыре больших тюрьмы. В них на сегодняшний день содержится 3361 заключенный. Из них, кстати, 743 человека еще только ждут приговора суда, находясь под арестом. Самая густонаселенная из четырех – тюрьма Таллиннская. Не так давно она переехала из приморской артиллерийской Батарейной крепости XIX века в современный огороженный колючей проволокой комплекс в пригороде. Строительство тюрьмы еще не окончено, и республиканские власти намерены к 2015 году потратить на «стены, решетки и колючку» свыше 100 млн евро. Может быть и больше. Окончательная цена зависит от конъюнктуры строительного рынка.

Самая современная тюрьма, построенная якобы по последним евростандартам, находится в Тарту, и сидят в ней 900 человек. Кстати, именно в тартуской тюрьме содержится боснийский серб генерал Драгомир Милошевич осужденный Гаагским трибуналом за военные преступления на 29 лет. Драгомир Милошевич командовал корпусом армии боснийских сербов «Сараево-Романия» и больше года участвовал в блокаде Сараево. Сидит он в эстонской тюрьме за счет эстонских налогоплательщиков, а не победивших босняков. Международный трибунал оплатил только доставку Милошевича из Гааги в Тарту. Минюст Эстонии был недоволен, но возражать не стал.

Долгие годы Минюст публиковал отрывочные статистические данные о национальном составе и гражданстве сидельцев эстонских тюрем. А затем как отрезало, национальность была признана деликатной персональной информацией, не подлежащей разглашению для СМИ. Тем не менее, особых изменений национальных пропорций не произошло и об этническом составе эстонских зеков можно судить по данным за годы предыдущие.

Министерство юстиции Эстонии регулярно публикует статистику преступности, но национальное лицо эстонской преступности не слишком афишируется. Так по данным минюста, в целом за I полугодие 2008 года выявлено 774 гражданина иностранного государства, совершивших в Эстонии в общей сложности 956 преступлений. Наибольшее число преступников-иностранцев выявлено среди граждан России (643). Лица без гражданства совершили 1482 преступления, а граждане Эстонии – 6597.

Более откровенен был бывший министр юстиции Мярт Раск, в настоящее время председатель Государственного суда Эстонской Республики. В отчете «Преступность в Эстонии в 1999 году» впервые были проанализированы гражданство и национальность преступников. В 1999 году преступления совершили 11192 человека, эстонцев среди них было 6109 человек (54,6%), неэстонцев – 5083 человека (45,4%). Суд вынес обвинительный приговор 8786 обвиняемым, из них 67,3% имели гражданство Эстонии, 27,5% были обладателями серых паспортов (т.е. лица без гражданства), и только 4,1 % – российские граждане. В 1999 году полиция задержала 7459 граждан Эстонии, но в тюрьме из них оказалось только 19% – остальные получили срок условно. Что касается неэстонцев, то с ними ситуация прямо противоположная. Большинство заключенных – русские мужчины 30-40 лет. Среднестатистический преступник, совершивший преступление против личности, – неработающий неэстонец старше 30 лет, ранее судимый.

По данным, обнародованным Департаментом тюрем, в 2007 году в тюрьмах Эстонии отбывали наказание 1550 граждан Эстонии (61% от всех заключенных), 845 лиц без гражданства (33%) и 145 иностранцев (6%), в т.ч. граждан РФ. По национальному составу заключенные эстонских тюрем разделились в следующей пропорции: 51% русских, 42% эстонцев и 7% лиц других национальностей. После 2008 года ежегодник тюремного ведомства больше не выходил. Но, по словам министра юстиции в 2012 году тюрьмах Эстонии наказание отбывали уже 250 иностранных граждан. Из них – 190 россияне.

Для сравнения скажем, что доля русских в населении современной Эстонии составляет, согласно результатам переписи 2011 года 24,8% плюс еще почти 5% украинцев, белорусов и т.д.. А доля граждан РФ и лиц совсем без гражданства соответственно 6% и 8% от всего населения. Получается, что этнические русские вдвое чаще попадают за решетку. Тем более, если у них нет никакого гражданства.

Подобные исковерканные пропорции национального состава эстонских сидельцев можно объяснить тем, что социально-экономическое давление, которое ежедневно испытывает на себе русскоязычное население, сказывается не только на большей безработице и, но и на отчуждении от общества, повышении риска асоциального или даже асоциального поведения, распространения наркомании и совершения преступлений.

Еще одна причина состоит в том, что, в прежние годы открытая, уголовная статистика демонстрировала большую «склонность» эстонцев к экономическим преступлениями и коррупции, а местных русских – к насильственным правонарушениям. Судебная же практика такова, что за экономические преступления, такие как мошенничество, жульничество и пр, суды, как правило, дают условное наказание или крохотный срок реальной отсидки. Щадят эстонские суды и развратников с педофилами. Буквально намедни педофила освободили прямо в зале суда. Судья зачел ему в счет наказания несколько месяцев предварительного заключения.

Таллинн, Илья Никифоров

Таллинн. Другие новости 29.06.12

Премьер Медведев разрешил транзит грузов НАТО через Ульяновск. В итоговых документах «туалетная бумага» внезапно стала «военной техникой». / Организован комитет поддержки фигурантов дела о беспорядках на Болотной. / Португальский арбитр Проэнса проведет финал Евро-2012. Читать дальше

© 2012, «Новый Регион – Москва»