Родина? Отечество? Чужбина?

Сергей МАЛЬЦЕВ.

«Русская община в Эстонии стоит на перепутье и вынуждена делать выбор не первый раз в этом столетии, — продолжает разговор, начатый «Молодежкой» (см.: М.Петров «Интегрируемся с восторгом?» в номере за 19.11.99), врач Сергей МАЛЬЦЕВ. — Еще живы те русские жители Эстонии, которым пришлось сделать свой выбор в условиях не менее жесткого, чем сейчас, социального и национального давления».  

Происхождение проблемы

Что представляет собой русская община в Эстонии? Откуда она взялась? В чем заключается ее заданность? Нам еще только предстоит найти ответы на эти непростые вопросы.Нарушение баланса мировых сверхдержав сделало возможным появление на карте Европы сразу нескольких малых государств, что увеличило количество нестабильных государственных образованний, чья современная версия существовавшего до XIX столетия мира искренних и наивных местных привязаностей выглядит очень мило, однако…

Идеологи современных национальных образований отнюдь не стремятся к созданию таких государств, которые состояли бы из терпимых и достаточно открытых друг другу небольших национальных районов. Они исходят из крайне ограниченного представления о том, что сохранить свою целостность народ может лишь благодаря полному этническому, религиозному или языковому единообразию. В этом смысле проблема албанцев в Сербии очень похожа на проблему русских в Эстонии: малая государственность не может гарантировать национальным меньшинствам культурный и религиозный плюрализм, а также гражданскую свободу.

Получив возможность проводить свой политический курс на единообразие, национал-радикалы еще более усугубляют уже существующую проблему, что приводит к появлению т.н. «возвратного» национализма со стороны нацменьшинств. Национализм, основанный на этническом и лингвистическом единообразии, изначально содержит в себе ген саморазрушения.

Перепутье

Возвращаясь на перепутье, туда, где перед интеграционно-ассимиляционным выбором стоит русская община в Эстонии, следует вспомнить о социальных последствиях для насильственно «отмежеванных». Нецивилизованное отделение от России новых государственных образований привело самосознание русских людей к трагическому расхождению между «родиной» и «отечеством», сделало их одним из наиболее разделенных народов в Европе.Просто уйти от своей родины нельзя, даже зная все ее недостатки, невозможно разлюбить родину просто так, одним усилием воли. Сознательная, волевая и быстрая перемена родины для человека едва ли вообще возможна. Приобретение новой родины — процесс длительный и практически возможный лишь для детей или даже внуков эмигрантов. История полупринудительных и полудобровольных расставаний с «родиной» до сих пор не написана и не осмыслена.

Договорной теории родины никогда не существовало, другое дело — государство. Договорная теория, верна она или нет, легла в основу размышлений Руссо, Шиллера, Канта и других мыслителей. Теория нашла своих защитников среди ученых и получила применение в повседневной практике мигрантов и эмигрантов, рвавших всякие отношения со своим отечеством, уходивших из своего государства и менявших подданство, но уносивших в душе чувство родины.

Эксперименты на детях

Сама возможность перемены подданства указывает на глубокое различие между «родиной» и «отечеством». В Эстонии, например, часть населения, условно объединенная понятием «русская община», находится в разных договорных отношениях с новым государственным образованием: есть два сорта иностранцев и сорт натурализованных граждан ЭР, отличный от граждан по праву рождения. Каким бы ни был паспорт, перед его владельцем стоит трудная задача: настолько хорошо устроиться на чужой земле, чтобы прокормить себя и свою семью, чтобы вырастить детей не только добрыми европейцами, но и подлинно русскими людьми.Пестрая группа детей из русской общины в Эстонии через «реформу» школы стала объектом ассимиляционной политики государственников-националистов. Чиновникам хорошо известно, что часть материала, который они предписывают преподавать русским детям, является заведомо ложным, а другие положения школьных программ могут быть признаны ложными или по крайней мере сомнительными с точки зрения непредвзято рассуждающего человека.

Государственная ассимиляционная политика в школе направлена на то, чтобы заставить беззащитных детей поверить в абсурдные «истины». Делается это для того, чтобы превратить людей в скот, покорный воле хозяев. Без тщательно отработанной системы обмана в начальной школе невозможно сохранить все уловки моноэтнолингвистической демократии.

Следует признать, что уберечь русских детей от мощного влияния чужой страны — их второго отечества — нельзя и противиться этому бессмысленно. Чтобы не случилось быстрой и полной денационализации детей, им необходимо подсказать тему для диалога с терпимо настроенной частью эстонской общины. Этой темой может и должна быть тема России. В истории русского рассеяния много примеров органичного соединения верности своей покинутой родине с творческим освоением нового отечества.

Русский типаж

Русская община в Эстонии представлена разными социальными типами. Например, новый русский — зубастый мещанин-делец. Существенной проблемы для русской общины в Эстонии этот тип не представляет, поскольку его потомство уже во втором поколении утрачивает свой национальный облик, а в третьем — и язык. Жизненные установки этого типа людей просты и понятны: они не хотят быть нищими в России, голодать, мерзнуть, ждать по году зарплату, сидеть в тюрьме или быть убитыми в региональных конфликтах, в то время как в Эстонии, Бог даст, есть возможность подняться материально, выйти в депутаты и т.п. Надо сказать, что и впрямь выходят!Настоящей социальной проблемой русской общины становятся те, кто не в силах хоть как-нибудь устроиться в Эстонии. Они измучены воспоминаниями о своем незабвенном советском прошлом, в котором все жили сносной, почти человеческой жизнью. Их воспоминания это не жизнь прошлым — традиция, но возврат настоящего в прошлое — иллюзия. Реки, как известно, вспять не текут.

Живя надеждою, что чудо рано или поздно случится, они оказываются неспособными к уразумению смысла своего отчуждения и от Родины, и от Отечества. Вместе с тоской по прошлому в них быстро растет ненависть к новому окружению. Появляются постоянные нелады и размолвки с детьми, которых жизнь неудержимо сносит не только в чужую, но и в ненавистную их родителям среду, в которой дети стыдятся своих неустроенных, нищенствующих родителей. Обстоятельства порождают вопрос: «А мы тут за что страдаем? Наши страдания никому не нужны, никто не слышит наших стонов. Сколько в Эстонии живем, а все равно чужие».

И тот, и другой социальные типы неспособны органически соединить жизнь с утраченной родиной и жизнь в приобретенном отечестве. Характеризуя русских в Эстонии таким образом, следует подчеркнуть, что мной даны «воображаемые портреты». В жизни почти не встречаются идеал-типические мигранты. Сплошь и рядом мы имеем дело со смешанными типами.

Конференция

Кто же они — эти русские в Эстонии? Чем они заняты, и как им видится их будущее? Как их будущее определяет эстонское государство? Назрела потребность обсудить опыт прошлого и нынешнего русского рассеяния, а особенно, новый и старый опыт сохранения национального самосознания на уровне семьи и общины в традиционном лимитофоре, ставшем в конце столетия суверенным государственным образованием, к сожалению, склонным к национализму.Полагаю, что следует всячески поддержать идею проведения такой конференции, в которой русская община и эстонское государство могли бы свободно обменяться мнениями по всему спектру интеграционно-ассимиляционных проблем.